Это интересно. Федор Чанышев "Гимназические годы" отрывок.
"В первом классе, кроме общеобразовательных дисциплин, мы стали учить немецкий и церковно-славянский языки. Помню, по немецкому учил нас Берг Герман Христофорович, пожилой учитель. Он ходил в очках, а иногда надевал на близорукие еще и дальнозоркие, но даже в двойных очках он не мог хорошо видеть, что делается на задних партах, а там во время урока или готовили домашние задания по другим предметам прогулявшие и не выполнившие уроков ученики, или играли в карты в «дурака», в «три листика», или в шашки, начертив шашечную доску на столе-парте. Берг плохо говорил по-русски, с акцентом, на «ы» вместо «и», например, вместо «садитесь» – «садытесь».
С нами был интересный случай. Как-то дежурные, стоявшие у раскрытых дверей класса изнутри коридора после перемены, когда уже прозвенели звонки, и следившие, когда придет Герман Христофорович, закричали в класс на шумевших учеников: «Тише! Тише! Немец идет!». В других классах уже начались уроки, но Берг приходил с запозданием, боясь наткнуться на кого-нибудь. Вот он, подходя к классу, услыхал, что дежурные кричат: «Немец идет, немец идет!» Это показалось ему обидным, неприветливым, и он, войдя в класс, сказал после того, как ученики сели за парты: «Господа, вы не говорыте, что немец идьот, а говорыте, что Герман Христофорович идьот». Ученики все чуть не фыркнули, поджав животы, и едва удержались от смеха. Тут же на перемене рассказали об этом казусе и в другие классы. Так во всех классах, кроме старших, его стали встречать возгласами: «Герман Христофорович – идиот!», а он, довольный, садился за учительский стол.
Так продолжалось долго, но, случайно проходя мимо, директор услыхал этот нелестный «эпитет», и, зайдя в класс, спросил дежурных, почему они так называют учителя. Тогда Герман Христофорович сам объяснил, что он так просил называть его. Директор понял подхваченную учениками ошибку учителя, обращенную ими в насмешку и в присутствии учеников ничего ему не сказал, а вызвал после уроков через сторожа Гаврилова по прозванию «Василий длинный», стоявшего у дверей кабинета директора, из учительской к себе в кабинет, выходивший в коридорчик у конца зала, и только там объяснил Герману Христофоровичу его ошибку, о чем нам сообщил «Василий длинный». И Берг, придя в классы, уже никак нас не приветствовал, кроме «Здравствуйте», а дежурные уже не сообщали о приближении его.
Пользуясь плохим зрением учителя, гимназисты стали подписывать тонким карандашом над немецким текстом соответствующее произношение русскими буквами, а иногда и перевод. При этом ученик должен был читать верно, но не слишком бойко, переводить не сразу, а как бы подумав и не показывая уверенности в правильности чтения и перевода."....
